К 75 летию победы в Великой Отечественной войне
 |
Об авторе Айдарова Люция Хусаиновна родилась 16 ноября 1928 года. Окончилав 1951 году КГУ (биофак), в 1953 ‒ КГПИ (физфак).С 1951 года работала ассистентом на кафедре физики КГМИ, с 1989 по 2013 год ‒ заведующей отделом обучения иностранных студентов ИСГЗ. Ветеран труда, Ветеран ВОВ.Награждена медалями «К 1000-летию Казани» и к годовщинам ВОВ. Общий стаж работы ‒ 62 года На фото: Айдарова Люция Хусаиновна |
С 3-х лет я жила в Большой Атне, тогда районом центре Татарской АССР. Училась хорошо, и меня, ученицу 4-го класса, как круглую отличницу премировали путевкой в Артек, Всесоюзную детскую здравницу, открытую в 1925 году и получившую название по одноимённой реке, протекающей у горы Аю-Даг(Медведь-гора). Было несколько лагерей. Я была в лагере «Суук-Су», позднее переименованным в «Лазурный». У нас была присказка «у Артека на носу приютился «Суук-су»». А гора Аю-Даг, туристический объект, была естественной границей лагеря. Мы ходили в поход к подножию горы, это считалось обрядом «посвящения в артековца», подплывали на лодках к мысу Аю-Дага. Вечерами жгли костры на берегу моря, посиделки всегда сопровождались песнями, припев одной из песни запомнился:
«Говорит Медведь-гора:
«Спать пора! Спать пора!»
А пионеры в ответ:
«Нет!
Дай нам песенку допеть!»
На территории нашего лагеря находились примечательные объекты: выдающаяся в море «Шаляпинская Скала», подаренная владелицей «Суук-Су» Фёдору Шаляпину, и Пушкинский грот у основания этой скалы. Для нас были организованы поездки по южному берегу Крыма.
Артек.У дворца Воронцова (1-й ряд, вторая справа).
1939 год.Артек, фото с гостем воином-интернационалистом, воевавшим в Испании (верхний ряд, вторая слева).
Затем была война. Великая Отечественная. Отца мобилизовали в первые же дни, брата, студента КИСИ, перевели в военно-воздушную академию, эвакуированную из Ленинграда в Йошкар-Олу. С мамой, инвалидом 1 группы, я осталась одна. Вся физическая нагрузка легла на меня (носить воду с ключа, уборка, стирка, работа на клочке земли во дворе ‒ около 0,3 сотки и т.д.).
Моя семья: отец, мама, брат и я
В школе было тяжело, неуютно. Она плохо отапливалась ‒ замерзали чернила (тогда пользовались жидкими чернилами в чернильницах-«невыливайках»). Часто вместо уроков мы, школьники, вместе с учителями ходили «по дрова» за 5 км в лес, тащили волоком, кто сколько мог, отапливали классы. Зато в те дни в школе нам давали по 100 г хлеба и кисель. Это были радостные события, половинку хлеба я несла маме. А дома с дровами было совсем туго. Я с соседней девочкой ночью (днём стеснялись) выходили с мешком и веником на дорогу и собирали солому, осыпавшуюся с возов (её давали колхозникам на трудодни). До сих пор перед глазами стоит, как весело горела эта солома, как нам было тепло и радостно у печи.
В 1941 году в Атню приехало несколько семей, эвакуированных из Москвы. Для трёх девочек-москвичек был организован «Русский класс»(6-й). Преподавали их же родители. Нас, двух девочек, после собеседования, приняли в этот класс. Для нас это было большое везение: кроме того, что учились русскому языку и литературе на другом уровне, мы приобщались к отличной от нашей культуре (те ведь были москвичками) и общались с носителями языка. Через полтора года, с отъездом эвакуированных «русский класс» ликвидировался, и мы снова учились в татарском классе.
В 1944-1945 учебном году в стране ввели аттестат зрелости. В 1945-46 учебном году аттестовался мой 10-й класс. Первый экзамен-сочинение по русскому языку из 28 учеников написали «хорошо» трое, в том числе и я, остальные 25 получили «неуд.». После того, как администрация школы (и района, естественно) связалась с Министерством в Казани, весь класс допустили к следующему экзамену-сочинению на татарском языке. Но результат был тот же. В итоге из 28 выпускников аттестат зрелости получили мы, трое, сдав хорошо все остальные экзамены (математика, физика, химия, биология и др.).
Все годы, начиная с 8-го класса, я участвовала в художественной самодеятельности. С концертами мы объездили всю Татарию. Нас везде принимали как дорогих гостей. Ведь клубы в деревнях во время войны пустовали, а самодеятельный концерт из райцентра ‒ это было событие. Нас кормили, угощали как могли (колхозники не так голодали, как городские). Помню, в некоторых колхозах угощали свежим мёдом. Это в те голодные годы!
Наш самодеятельный коллектив участвовал в 1945 и 1946 годах в Республиканских смотрах художественной самодеятельности. Мы получали грамоты и подарки. У меня сохранились «Почётные грамоты» за подписью председателя жюри Народного артиста ТАССР Халиля Абжалилова. А из кашемира, который я получила в 1946 году в качестве подарка, сшила себе платье, самый нарядный мой туалет на все студенческие годы.
Памятное событие для меня: нас, занявших 1-е место на Республиканском смотре, пригласили в драмтеатр (единственный в то время татарский театр в Казани, ныне театр «Тинчурина») на концерт и усадили в правительственной ложе. Во время концерта в ложу вошла примадонна театра Галия Кайбицкая с сыном Сайяром, который позже стал моим мужем.
1946 год, участница художественной самодеятельности.
Кроме участия в самодеятельности, я была «художником» класса. Мой альбом с
рисунками (его захватила руководительница) показали комиссии, которая пригласила
меня на беседу с председателем правления Союза художников Садри Ахуном. Он меня
похвалил и сказал, что мне обязательно нужно получить художественное
образование.
Я, к сожалению, не воспользовалась этим советом. Значит, это
было не моё… Зато мои два сына ‒ известные художники, Заслуженные деятели!
Война закончилась. Отец мой был демобилизован в начале 1947 года. Брат, окончив Ленинградскую ВВА, воевал несколько месяцев и погиб в мае 1945года. Я поехала в Казань поступать в институт. Мама отпустила. Тяжело было её, больную, оставлять в таком состоянии (она очень сдала, потеряв в последние дни войны любимого сына!). Поступила на биофак КГУ. Хотела, конечно, на физфак, но там был немыслимый конкурс (демобилизованные шли вне конкурса), я побоялась.
Итак, я студентка КГУ. Жила в общежитии на ул. Ленина (ныне Кремлёвская). Музейные залы были приспособлены под общежитие для студентов (там раньше размещался геофак университета). В комнатах (на 2 этаже) было по 25-26 человек. На 1 этаже в проходной комнате была большая, отапливаемая дровами, плита 2 × 2м. На плите, естественно, всем места не хватало. А без горячей пищи трудно было выжить.
Приспосабливались кто как мог. Выручали нас физфаковские ребята, у которых были оригинальные выдумки. Было так: в середине комнаты был длинный стол (из 4-х классных столов), над которым свисали 3 электрические лампочки. Так вот, вместо лампочек мы могли ввинтить 3 электрические плитки (нас ведь было 25!). Для этого служили так называемые «жулики». Это деревянная болванка, один конец которой вкручивался в патрон как лампочка, а на другом конце вместо спирали – розетка,куда подключалась вилка от электрической плитки. Но это всё могло иметь место, если в коридоре один из нас стоял на страже, так как преподаватели университета, администрация периодически делали обход. Тогда мы срочно плитки, кастрюли убирали.
На 1 этаже, рядом с плитой, тоже в проходной комнате, иногда были танцы. На гармошке играл студент(помню, Миндубаев), танцевал со всеми и студент филфака Фикрят Табеев.
Хочется сказать несколько слов о Табееве. Он, как теперь говорят, был очень «продвинутым» парнем. За годы учёбы в университете (мы в 1946 году поступили и окончили университет в 1951 году): на 3 курсе он был председателем профкома университета, на 4-м – секретарём парторганизации факультета. Защитив диссертацию в МГУ и проработав 9 лет преподавателем университета, Фикрят Ахмеджанович в 32 года стал (самым молодым) секретарём ОК КПСС ТАССР. Оставаясь на этом посту в течение 20 лет, он создал социально-экономическую мощь региона. Под его руководством бурно развивалась нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая промышленности, был построен крупнейший в Европе нефтехимический комплекс и автомобильный гигант КАМАЗ. Вот такой был сокурсник.
Возвращаюсь к нашему быту: почти постоянно мы, 6 девочек, «складывались» хлебными карточками. В течение недели ели хлеб на 5 карточек, а 6-ю карточку(это буханка!) одна из нас несла на базар, продавала за 500 р. и покупала, к примеру, чулки. Это были радостные события.
В каникулы, а иногда на выходные, я ездила домой на электричке из Казани до Арска, а потом 30 км пешком. Очень тяжёлая была дорога, особенно зимой(хорошо, если погода резко не портилась!), а из дома ‒ с продуктами (в основном с картошкой). Иногда (в самый удачный раз) везла мамины пирожки с ливером, доставались всем девочкам (это было 25-26 штук).
Студенческие годы, тем не менее, вспоминаются как самые счастливые. Наверное, так у всех поколений. Это юность, юность неповторимая…
В поисках работы, после окончания университета, я оказалась в отделе кадров Министерства сельского хозяйства, встретилась с директором сельхозтехникума в Ключищах (техникум размещался в имении итальянца маркиза, который до революции летом бывал наездом в своём имении). Директор техникумасказал: «Биолог не нужен, идёмте преподавать физику!» Не найдя работы, после долгих раздумий, я вспомнила его слова, которые запали мне в душу: «Ваш поплавок (значок об окончании КГУ) даёт право преподавать все предметы, перечисленные в выписке из диплома». Поскольку в школе я больше всего любила физику и математику, рискнула. Но приходилось очень много заниматься ‒ надо было перерешать весь задачник за 8-10 класс (иногда спала 2-3 часа в сутки). Меня тогда очень поддержали морально 2 человека, непонятно как оказавшихся в глухой татарской деревне сразу в послевоенные годы. Это бывший проректор Одесского университета и учёный из Прибалтики. В первое время чинили козни старшекурсники техникума (я преподавала на 1 курсе) ‒ колонисты(вышедшие из колонии для малолетних). Они были мои одногодки, а некоторые ‒ старше. Но в конце отношения сложились такие, что мы стали друзьями, до сих пор звонят, поздравляют с праздниками.
Тогда же я поступила на заочное отделение физфака КГПИ, окончив, работала ассистентом на кафедре физики КГМИ, а последние 8 лет заведующей учебной частью института. Мне в жизни везёт на хороших людей. На кафедре физики тогда и сейчас очень дружный коллектив. На работу ходили как на праздник. Сейчас нам, пенсионерам, всегда рады, мы ‒ желанные гости на всех кафедральных мероприятиях.
Незабываемые 8 лет я проработала под мудрым началом ректора Ханифа Сабировича Хамитова будучи членом ректората и под непосредственным руководством профессора Марселя Миргаязовича Миннебаева, проректора по учебной работе, необыкновенно деликатного, доброго, чуткого, с тонким чувством юмора человека.
После ухода из мединститута, где я проработала 35 лет, мне предложили другую интересную работу: организовать курсы изучения русского языка для студентов Лондонского университета. Курсы существуют с 1989 года, я была заведующей отделом обучения иностранных студентов при Институте социальных и гуманитарных знаний (ИСГЗ) в течение 24-х лет. Сейчас курсы преобразованы (с 2010года) в «Международный центр изучения русского языка для иностранных студентов», в нём обучаются студенты из Великобритании, США.
С декабря 2013 года, проработав в общей сложности 62 года, я окончательно ушла на пенсию. Надеюсь, буду продолжать заниматься общественной работой.
С сыновьями в День Юбилея.
Источник: Сборник КГМУ «Старая фотография рассказывает», 2014г.
