Представление ординарных профессоров В.С. Груздева и А.Г. Агабабова

При сооружении в последних годах истекшего столетия так называемых «новых» клиник Казанского университета для глазной и акушерско-гинекологической клиник было построено одно общее здание, площадь которого, судя по генеральному плану, равняется около 570 кв. сажень (в среднем по 285 кв. сажень на каждую клинику). Таким образом, клиники эти были помещены теснее, чем остальные «новые» клиники, за исключением кожно-венерической (площадь всех зданий детской клиники, вычисленная по генеральному плану, доходит до 476 кв. сажень, площадь хирургической клиники ‒ ок. 340 кв. саж., кожно-венерической ‒ ок. 255 кв. саж.).

Между тем 13-летний опыт показал, что дабы удовлетворить потребность преподавания студентам, число которых на медицинском факультете за этот срок увеличилось больше чем вдвое (413 ‒ к 1 января 1901 года, 384 ‒ к 1 января 1902 г., 918 ‒ к 1 января 1910 г., 955 ‒ к 1 января 1911 г. и т.п.), акушерско-гинекологическая и глазная клиники должны работать с той же интенсивностью, как и хирургическая клиника, и в гораздо более широком масштабе, чем клиники детская и кожно-венерическая.

Имеющиеся в канцелярии «новых» клиник данные свидетельствуют, что число дней, проведённых стационарными больными «новых» клиник за время с 1 января 1900 г. по 1 декабря 1912 года, распределяется между отдельными клиниками следующим образом: акушерско-гинекологическая ‒ 73.470, хирургическая ‒ 72.031, глазная ‒ 70.970, кожно-венерическая ‒ 48.410, детская ‒ 45.258.

Относительно амбулаторных больных мы аналогичных сравнительных сведений дать не сможем, но считаем не лишним отметить, что за 13 лет существования «новых» клиник число этих больных в глазной клинике с 3.000 повысилось до 5.000 ‒ 6.000 в год, а в акушерско-гинекологической, с организацией поликлинического лечения, возросло почти впятеро (с 1000 ‒ 1200 до 6.000).

Насколько тесно помещение акушерско-гинекологической и глазной клиник, можно судить по тому факту, что площадь проектируемого здания для терапевтической и нервной факультетских клиник (которые, кстати сказать, по числу мест совершенно одинаковы с глазной и акушерско-гинекологической) равняется по генеральному плану около 1040 кв. саж., т.е. почти вдвое превосходит площадь здания глазной и акушерско-гинекологической клиник.

Насколько, в частности, тесно помещение глазной клиники, об этом всякий желающий может судить, посетив в приёмный день амбулаторию клиники особенно осенью и весной, когда число амбулаторных больных иногда бывает более 200 человек (220-230) в день. Резче всего сказывается теснота в средней комнате, где производится запись больных и наружное исследование их. Постоянный шум от движения десятков записывающихся, смешанный говор на разных языках (с татарами, чувашами и пр.) через переводчиков, плач исследуемых детей, объяснения принимающих врачей и пр., ‒ все это сливается в один гул, поражающий свежего человека.

Надо прибавить к этому, что большинство амбулаторных больных клиники принадлежит к беднейшим классам населения, что больные эти являются на приём в рабочей верхней одежде, пропитанной грязью и потом, нередко в грязных лаптях и т.п. Можно себе представить, какой удушающий воздух царит в приёмной комнате.

А между тем, не успеет ещё окончиться приём, как в этой же комнате приходится читать клиническую лекцию студентам V курса, число которых в текущем году равняется более 160 чел. и в истекшем году было ещё больше.

Не менее тесно и душно бывает во время приёмов и в соседней со средней маленькой комнате, которая первоначально предназначалась для помещения дорогих и чувствительных приборов для исследования глаза, каковы: сидероскоп, корнеальный микроскоп и пр., а в настоящее время, ввиду отсутствия в клинике особого помещения для офтальмоскопирования приходящих больных, служит для указанной цели. Лишь при помощи электрической вентиляции наполняющие эту тесную комнату врачи, студенты и больные справляются с царящей здесь духотой.

Что касается акушерско-гинекологической клиники, то громадный её недостаток составляет отсутствие помещений для изолировки больных. Благодаря этому в гинекологическом отделении больных с гнойными процессами, распадающимися раковыми опухолями и пр. приходится класть в те же палаты, где лежат больные, недавно подвергшиеся чревосечениям, тех и других приходится перевязывать в одной и той же комнате и пр., а в акушерском отделении инфицированные роженицы рожают там же, где и нормальные, лихорадящие роженицы лежат в одних палатах с нелихорадящими и т.п.

Правда, на плане клиники фигурируют так называемые «инфекционные отделения», но, во-первых, помещения их недостаточно изолированы, чтобы удовлетворять своей цели, а во-вторых, ввиду крайней тесноты клинического помещения, волей-неволей приходится и в эти отделения класть «чистых» больных и рожениц.

Благодаря той же тесноте помещения, больные после тяжёлых операций, а таковые составляют большинство, страдают, а иногда
агонируют и умирают, можно сказать, на глазах у всех. Легко себе представить, какое влияние оказывает это на психику больных, которым ещё предстоит операция. В случаях смерти среди них возникает иногда настоящая паника и больные покидают клинику, не желая и слушать об оперативном лечении.

Ввиду всего сказанного, мы считаем своим долгом обратиться к факультету с представлением, не найдет ли он возможным в дополнение к ходатайству о постройке терапевтической и нервной факультетских клиник, возбудить ходатайство о расширении помещений глазной и акушерско-гинекологической клиник хотя бы до тех же размеров, какие имеет хирургическая клиника. Необходимые для этого пристройки вполне возможны по условиям места и обойдутся в сравнительно небольшую сумму*.

*НА РТ Ф. 977. Оп. мед. фак. Д. 2688. Л. 8 об,-10 об.